Должен ли остальной мир встревожиться из-за краха Silicon Valley Bank, который произошел на прошлой неделе?
SVB был 16-м по величине банком в Соединенных Штатах с активами около $210 миллиардов и рыночной оценкой в $44 миллиарда на пике своего развития. Это делает его вторым по величине банкротом в США (после Washington Mutual в 2008 году). Хотя SVB сам по себе не имел системного значения для финансовой системы США, это может быть предупреждающим сигналом. В минувшие выходные регулирующие органы также закрыли Нью-Йоркский Signature Bank, а акции банковского сектора упали.
SVB обслуживал в основном стартапы и венчурные фонды, довольно узкий круг вкладчиков, которые при первых признаках проблем быстро сняли $42 миллиарда, что составляет около четверти депозитов банка. Отток капитала произошел так внезапно, что Федеральная корпорация страхования депозитов (FDIC) была вынуждена вмешаться в течение выходных. Вместе с тем, учитывая, что 96% вкладов SVB не были застрахованы, у его клиентов были веские причины для паники.
Что же произошло? Можно сказать, что это был неожиданный результат кажущегося благоразумным решения. Технологический бум в эпоху пандемии резко увеличил депозиты SVB, поэтому он решил инвестировать значительную долю этих средств в казначейство США и ипотечные облигации. Несмотря на то, что они приносили низкую прибыль, её все равно можно было получить, поскольку сверхнизкие процентные ставки означали, что SVB практически не платил проценты по депозитам своих клиентов.
Но затем Федеральная резервная система США, практически беспрецедентными темпами, начала повышать процентные ставки, подорвав тем самым маржу SVB. Вынужденный увеличить маржу, которую он платил по депозитам, банк попытался продать долгосрочные облигации и купить краткосрочные облигации с более высокой доходностью. Но его портфель облигаций внезапно оказался на $15 миллиардов меньше, чем их закупочная цена, и банк уже понес убытки в размере $1,8 миллиарда, продавая облигации, чтобы удовлетворить требования вывода средств. За неимением возможности привлечь дополнительный капитал, судьба SVB была решена, когда в прошлый четверг поползли слухи о проблемах, а основные игроки рекомендовали снять средства с депозитов.
Это подводит нас к потенциально системному аспекту провала SVB. Многие другие банки также являются держателями больших портфелей долгосрочных ценных бумаг, что подразумевает большие потери в случае продажи до наступления срока погашения из-за резкого повышения процентных ставок за последний год. По данным FDIC, с апреля 2020 года на депозиты ушло более 4 триллионов, но только 10% от общей суммы было использовано для кредитования, тогда как около 50% пошли на покупку ценных бумаг. В конце прошлого года бумажные потери коммерческих банков составляли около $600 миллиардов, и эти убытки могут стать реальными, если банкам потребуется ликвидировать свои позиции.
Для любого небольшого банка с концентрированной депозитной базой такая ситуация особенно тревожна. SVB особенно был подвержен риску, поскольку на его долю приходится значительная доля незастрахованных коммерческих депозитов, чувствительных к повышению процентных ставок. Более того, по мере роста ставок его активы не переоценивались, он специализировался на технологическом кредитовании (спрос на которое падал), а его портфель ценных бумаг не был хеджирован плавающими ставками.
Поскольку сегодня банки гораздо лучше капитализированы (и имеют более высокие буферы ликвидности), чем в преддверии глобального финансового кризиса 2008 года, более крупные институты должны быть в состоянии выдержать шторм, особенно сейчас, когда регулирующие органы США развернули новую поддержку для гарантирования депозитов. Однако, как и в случае с кредитно-сберегательным кризисом 1980-х годов, многие более мелкие институты с коррелирующими стратегиями все ещё могут создавать системные проблемы. Поскольку эти институты не прошли какого-либо надлежащего стресс-теста из-за отмены администрацией Трампа некоторых положений закона Додда-Франка, регулирующим органам необходимо будет внимательно следить за новой финансовой хрупкостью.
Крах SVB также может иметь негативные последствия для технологического сектора и инноваций в целом, учитывая, что он работал примерно с половиной всех американских технологических и медико-научных венчурных компаний. Здесь ущерб может быть особенно серьёзным, особенно в то время, когда технологический сектор ощущает последствия более высоких процентных ставок. Канцлер казначейства Соединенного Королевства Джереми Хант уже предупреждал о том, что крах SVB представляет серьёзную опасность для технологических и медико-биологических компаний, и в настоящее время Великобритания готовится предложить этому сектору денежную поддержку.
Вернувшись в США, министр финансов Джанет Л. Йеллен уже давно настаивает на том, что после 2008 года больше не должно быть помощи инвесторам и собственникам. Но спасение незастрахованных бизнес-депозитов, чтобы предотвратить сбои платежных услуг – это другое дело. Безусловно, даже если их спасение того стоит, это сопряжено с риском морального ущерба. Президент Джо Байден заявил, что «все необходимое» будет сделано для того, чтобы подавить системный сбой.
Это также указывает на более глубокую напряженность в проведении денежно-кредитной политики. Миссия центральных банков состоит в том, чтобы держать инфляцию под контролем и поддерживать финансовую стабильность. Проведя беспрецедентное повышение процентных ставок за такой короткий промежуток времени, они, возможно, променяли один императив на другой. Более высокие процентные ставки замедлят экономику, но они также увеличивают долговое бремя и ведут к большему числу бизнес-банкротств, что, в свою очередь, скажется на платежеспособности кредиторов.
В дополнение к этому косвенному эффекту, произошедшее с SVB, указывает на более прямой эффект. Повышение процентных ставок вызвало снижение стоимости портфелей облигаций, что привело к возникновению новых финансовых факторов уязвимости. Если большее количество банков будет вынуждено ликвидировать свои портфели, они понесут большие потери, как и центральные банки, если в процессе количественного ужесточения они продадут свои собственные ценные бумаги до наступления срока их погашения.
Как известно каждому водителю, резкое торможение на повороте опасно. Но, похоже, это именно то, что решили сделать центральные банки. Риск аварии растёт. По меньшей мере, теперь у нас есть подушки безопасности получше.
Ксавье Вивес, профессор экономики и финансов бизнес-школы IESE, соавтор (вместе с Дарреллом Даффи, Тьерри Фуко и Лаурой Вельдкамп) доклада Технологии и финансы
© Project Syndicate 1995-2023