Выездной фестиваль российских театров с программой для юных зрителей начался с Казахстана

Событие это престижное и популярное, в том числе у профессионалов из соседнего зарубежья. И не мудрено, ведь в культурную столицу России с периферии везут все самое «вкусное» – незыблемую классику, неоклассику и совершеннейший артхаус. Все вместе это даёт понимание того, чем живёт сегодня молодежный театр, что лучше всего «заходит» юной публике и чем её можно отвлечь от виртуального мира грез.

Хранить такое богатство «под матрасом», считает директор питерского ТЮЗа Светлана Лаврецова, было бы несправедливо, поэтому фестивальный проект «внутреннего пользования» однажды вышел, что называется, на международную орбиту. Больше десятка лет он прокладывал путь на Запад – в страны Балтии и Францию. А в этом году впервые сделал резкий поворот в обратном направлении и оказался у нас, а также ещё в трёх государствах СНГ: Кыргызстане, Узбекистане, Армении.

Больше чем на месяц – с начала апреля до 11 мая – фестиваль рассредоточился по шести теат­ральным площадкам четырёх стран Содружества и включил девять показов спектаклей теат­ров из Москвы, Санкт-Петербурга, Петрозаводска, Екатеринбурга и Буинска. Давали авторские постановки по произведениям Уильяма Шекспира, Антона Чехова, Максима Горького и Флориана Зеллера, каждая из которых в своё время становилась соискательницей высших профессиональных наград.

Лакомый кусок

Вернее будет сказать, что на гаст­роли отправлялось не просто лучшее, а отборное. И нам этого досталось больше всех. Гастрольная программа в Казахстане включала три спектакля: «Зимнюю сказку» по Шекспиру, которой фестиваль открывался в Караганде, чеховские «Сад» Театра кукол Республики Карелия и «Каштанка» екатеринбургского ТЮЗа – их увидели зрители в Алматы. В остальные страны гастрольного тура «уехало» по одному спектаклю, хотя тоже шедевральному.

Особое почтение казахстанской стороне было оказано во многом благодаря личным связям в узких театральных кругах. Юрий Якушев, директор Национального русского театра драмы им. М. Лермонтова в Алматы, на сцене которого прошли три дня фестивального представления, – фигура в этих кругах известная. Хотя сам Юрий Александрович признался, что для него участие в проекте стало почти авантюрой.

– Были опасения по поводу того, как зритель воспримет этот эксперимент, – говорил на пресс-конференции Юрий Якушев. – У нас театр для взрослого зрителя, и есть риск, что одно только название «ТЮЗ» в анонсе введет в заблуждение. Это такой стереотип: если ТЮЗ, значит, детская программа, если сказка, то обязательно для малышей. Однажды нам уже приходилось искать способ преодолеть это предубеждение, когда ставили совсем не детский спектакль по пьесе Островского «Снегурочка». Решили прямо так и написать в афише «Снегурочка. Не сказка».

Развеять миф о «детскости» ­ТЮЗов смогла бы вся фестивальная программа. Она как будто специально составлялась под новый тренд: спектакли, которые сейчас ставятся для юного зрителя и молодежной публики, могут быть сложными, глубокими и философскими, они также понятны взрослой аудитории и особенно хороши для семейного просмотра.

Для почти взрослых

Ещё одно правило театра для тинейджеров: не поучать и не заискивать, а разговаривать со зрителем на равных. Поэтому «правильный» ТЮЗ, по мнению постановщиков замысловатой «Каштанки», – это театр, где находят место современная драматургия, новые формы в режиссуре и вообще любое новаторство. Работать с аудиторией переходного возраста на таких условиях интересно и классическим театрам.

Один из именитых участников международного фестиваля – Театр им. Моссовета – в армянскую столицу повезет спектакль «Мама». Семейная трилогия современного французского драматурга Зеллера «Папа. Мама. Сын» уже успела наделать шума в мировой культурной тусовке: историю «о тотальной пропасти между людьми, об утерянной коммуникации внутри семьи, где каждый сущест­вует сам по себе», много ставят на театральных сценах и экранизируют. Новую версию драмы, где «о сложном говорится простым языком», представит выпускник ГИТИСа Павел Пархоменко.

Спектакль «Железнова Васса Мать» по пьесе Горького, который Свердловский театр драмы покажет в Кыргызстане, даже в названии содержит вызов, шутку с намеком, хотя повествование идёт о вещах обыденных: единстве и борьбе двух начал – мужского и женского, материнстве, семье и её вневременных ценностях.

«Жребий. Невыдуманные истории» Буинского государственного драмтеатра в прошлом году вошел в long list театральной премии «Золотая маска» – самой престижной профессиональной награды России. Построенный как мозаика из рассказов деревенских жителей о любви, времени, чувстве долга, жизни, смерти и бессмертии, спектакль завораживает своим динамическим строем – он полон аутентичных деталей из быта простых людей вроде народных песен, плясок и обрядов.

Вишневый краш

Зрителей в Алматы тоже поджидали нескучные сюрпризы. «Вишневый сад» в интерпретации известного режиссёра Александра Янушкевича стал гротесковым. На драматическую сцену он перенесся из кукольного театра Петрозаводска. В спектакле все оказалось необычным: там нет ни цветущих вишен, ни дам в белых платьях, нет даже ширмы и марионеток, а только нелепые персонажи в масках – полулюди-полукуклы, у которых, впрочем, все те же беды, проблемы и томления.

В чеховской «Каштанке» от екатеринбургского ТЮЗа главная четвероногая героиня осталась без усов и хвоста, как будто вовсе не собака, а обычная девочка. Но разве это важно, когда речь о высоких чувствах – преданности и долге? Смешная и печальная история в постановке заслуженного деятеля искусств России Вячеслава Кокорина покорила и зрителей, и профессионалов – в своё время спектакль стал лауреатом премии «Золотая маска».

На эту же награду претендовала «Зимняя сказка» ещё одного топового режиссёра – Уланбека Баялие­ва. Бывший актёр из российских «мыльных опер», позже самостоя­тельно поставивший несколько телевизионных сериа­лов, вдруг стал признанным теат­ральным режиссёром. Уланбека приглашали для постановок в МХТ им. Чехова, театры им. Вахтангова и Ленсовета, Вильнюсский малый театр и Свердловский академический театр драмы, где он как раз и соз­дал свою «Железнову Вассу Мать».

– Сейчас в театре время экспериментаторства, – говорит директор Санкт-Петербургского ТЮЗа им. А. Брянцева Светлана Лаврецова. – За интересными, оригинально мыслящими постановщиками гоняются, их упрашивают поработать и готовы ждать сколько придётся. Поэтому получить спектакль от востребованного режиссёра, особенно такого, как у нашей «Зимней сказки», – большая удача.

О верности и ревности

Откровенно говоря, у Шекспира было немного шансов стать кумиром поколения хоумлендеров. Да и сам великий драматург наверняка заскучал бы с нами – в эпоху ДНК и повальной видеослежки тема супружеской неверности, по крайней мере, в её драматическом аспекте, исчерпала себя. Но Уланбек уверен, шекспировские страсти не могут устареть: где есть любовь и верность, всегда найдётся место предательству и ревности.

– «Зимняя сказка» – из числа моих любимых пьес. Всегда хотел её поставить, – признался режиссёр. – Это одна из последних работ Шекспира, и, на мой взгляд, в ней сознательно собраны все его главные герои. Здесь узнаваемы Отелло с Дездемоной, Король Лир, Ромео с Джульеттой и Гамлет. Такой перекличкой он как будто даёт своим персонажам вторую жизнь, освободив их от бремени трагической судьбы.

Похоже, для визуализации этих своих соображений Баялиев ввел в постановку двух дополнительных героев – мимов женского и мужского пола. В прологе они красноречиво изображают скрытый замысел автора, по очереди удушая, отравляя и зарезая то себя, то партнёра. Однако финал «Зимней сказки», как известно, вполне оптимистичный: в ней выживают все, за исключением разве что невинной жертвы – принца Мамиллия, но для Шекспира это сущий пустяк.

Примеряя к трагедии маску комедии, режиссёр выводит на сцену говорящего медведя, короля Леонта, пожираемого ревностью, заставляет бодро вертеть ветвис­тыми рогами, а миму мужского пола для «облегчения» затянувшегося повествования позволяет заигрывать с залом и читать примитивный рэп.

Но ни эпатаж, ни осовремененная сценография, ни условное пространство с почти пустой сценой не отвлекают от главного – изя­щества средневековой поэзии и блистательной актёрской игры.

Так что шекспировская сказка с условной пометкой 16+ вполне «по зубам» и очень взрослым, и почти взрослым, которые уже что-то думают о жизни, судьбе, трагичности мира. И если однаж­ды на каком-нибудь заборе снова обнаружится граффити «Шекспир forever», значит классика «зашла» кому-то самым коротким и правильным путём – через душу и сердце.