Аутизм, а 2 апреля отмечается Всемирный день распространения информации об этой проблеме, ученые признали чумой XX века. А эпидемией XXI, по всей видимости, станет так называемый цифровой аутизм. И этот диагноз ничуть не легче, тревожатся практикующие вра

Так, в одном из своих запросов сенатор Нурторе Жусип говорил о том, что сейчас во всем мире, и в Казахстане в том числе, все интенсивнее проявляются симптомы «цифрового аутизма». Из-за длительного пользования смарт­фонами дети теряют память, зрение и даже речь. У ребёнка затрудняется самостоятельное мышление, восприятие длинных текстов, внимание к окружающей реальности.

– Вместо поколения, которое знало наизусть своё «Жеті ата» – предков до седьмого колена, появилась волна, которая не может связать между собой и семи слов. Скринэйджер, зуммер, или поколение Z – это дети, которые не могут представить свою жизнь без электронных устройств. Сейчас начинает усиливаться логоневроз, синдром Туретта. Нация и поколение столкнулись с серьёзной угрозой. А ведь 65% родителей специально дают в руки гаджеты своим детям в возрасте от 3 до 5 лет! Одним словом, мы получаем поколение, которое практически «родилось со смартфоном в руках», – отметил депутат.

Он в свою очередь предложил организовать массовый скрининг новорож­денных, построить дополнительные объекты специализированного образования и увеличить количество выделяемых государст­венных грантов на специальности логопеда и офтальмолога. А что могут сделать сами родители? Как начать бороться с этой чумой прямо сейчас и стоит ли вообще это делать?

Токсин времени

– Бороться с цифровой интоксикацией необходимо, – говорит профессор психологии врач-психоневролог Раушан Каримова. – Перегруженность и токсическое действие цифрового пространства превращают наших детей, да и их родителей, в зомби. Отсутствие эмоций, нежелание общаться, отгороженность от реального мира, проблемы с органами чувств, нестабильное поведение – этот список можно продолжать долго. Ко мне приводят детей, которым нет и года, а они уже умело перелистывают страницы смартфона. При этом родители уверяют, что телефон дают редко, но я же вижу, что это не так. К огромному сожалению, гаджетами подменяют сегодня родительскую функ­цию. Цифровое пространство учит, развлекает и даже общается с нашими детьми.

По словам профессора, она неоднократно писала и говорила, что все современные проблемы речи, поведения, коммуникации в той или иной степени связаны с этим. И что самое пугающее, большинство родителей верит, что ничего страшного в этом нет, потому как сами увязли в цифровой паутине. В своё оправдание они приводят такие аргументы, что в Сети их ребёнок просмат­ривает развивающий, а не развлекательный контент. А на самом деле их это просто устраивает: чадо сидит тихо и никаких проб­лем не доставляет.

Другой железный аргумент – «ну все же сидят!». Хотя с этим можно поспорить: ведь осознанные, думающие родители уже давно поняли, что за волк скрывается под овечьей шкурой, и взяли этот вопрос под контроль.

К слову, в США уже хотят запретить доступ к соцсетям детям до 16 лет. Член палаты представителей Конгресса США от респуб­ликанской партии Крис Стюарт недавно озвучил данные, что современные американские дети переживают кризис психического здоровья. По мнению Стюарта, ещё не было такого тревожного депрессивного и суицидального поколения, как нынешнее.

Ценность общения

– Гаджеты атрофируют у ребёнка желание общаться, – продолжает Раушан Бейдалиевна. – Раз нет общения – нет речи. Если нет речи, значит страдает эмоционально-волевая сфера, нет речевой регуляции поведения. Оно становится расторможенным и даже агрессивным. Один из признаков цифровой зависимости – при вынужденном расставании с гаджетом, ребёнок не в силах справиться с эмоциями и устраи­вает истерику. Начинается что-то наподобие ломки у наркомана. Считаю, что цифровой аутизм – «инфекция» гораздо хуже коронавируса.

Отметим, что многие родители скрывают цифровую зависимость своих детей даже на приёме у врача. Потому как, чувст­вуя вину и пытаясь оправдать и обе­лить себя, они тайно надеются на волшебную таблетку. Однако детей с «цифрой» видно сразу. Их ничего не интересует, у них отсутствующий взгляд. А стоит только включить телефон или компьютер, как ребёнок оживает, проявляет активность.

– Такие дети приходят ко мне каждый день, – рассказывает профессор. – Нежелание учиться – проб­лема номер один у школьников. Вторая проблема – поведение, третья – неумение социализироваться. Когда начинаешь раскручивать, то выясняется, что причины у всех одни и те же: телефон, игры, соцсети. Что делать? Только убирать, обязательно дав что-то взамен: спорт, творчество, арттерапию, совместное времяпровождение, общение. Надо делать акцент на внешкольном образовании. У нас замечательные дети, просто их нужно правильно занять.

По её словам, сегодня родители очень мало занимаются с детьми. До года ребёнок почти не получает важную составляю­щую развития – эмоционально-действенного общения. А надо просто сесть, обнять, взять за руки, поиграть в ладушки, чтобы и обмен энергетикой произошел, и эмоциональность проявилась. Поскольку если у ребёнка не сформировано эмоционально-действенное общение до года, он потом его не нагонит сам, ему понадобится специальная помощь.

Нечего на зеркало пенять

Признаки цифровой зависимости, конечно, отличаются от настоящего, органического аутизма. Но схожей симптоматики очень много. Если раньше детей интересовали игры-«стрелялки», «бродилки», то сейчас они просматривают чаще всего бессмыс­ленный контент. Например, как помыть помидор или посадить картошку. Применять на прак­тике полученные знания они, конечно же, не будут, да и не запомнят, потому что память постепенно атрофируется. Ребёнку нужна постоянная смена декораций и минимум усилий для мозга. Идёт полное отупление и убивание времени.

Наш мозг устроен таким образом, что ничего через него не проходит просто так, не оставив следа. Информационный мусор загружает мозг даже взрослого человека, занимает гигабайты встроенной памяти, ведёт к истощению нервной системы, даёт эмоциональную нестабильность и ложное чувство усталости и разбитости. Перегруженный, он требует пощады и отдыха, а мы отдыхаем с телефоном в руках, продолжая травмировать и засорять себя изнутри. А потом вопрошаем: почему наши дети с нами не общаются, предпочитая телефон всем развлечениям на свете?

Нейропсихолог Анна Карева – мама ребёнка-аутиста. На протяжении шестнадцати лет Анна ведёт беспрерывную борьбу с диагнозом старшего сына. За эти годы успела освоить немало сопутствующих специальностей. Анна недоумевает, как можно самим вогнать ребёнка в состоя­ние, которое сродни аутизму, и подсадить на «цифровую иглу».

– Сегодня у детей встречается много различных задержек развития, – поясняет Анна. – С ростом последних растёт и количество псевдоспециалис­тов, вещающих из тех же гаджетов, различных «инстацелителей», которые уверяют, что надо подождать, все дети разные, не надо мучить ребёнка и себя. А когда родители обращаются к профессионалам, часто бывает уже поздно, и коррекция, которая заняла бы короткое время, растягивается на неопределенный срок. Мозг ребёнка – как чис­тый лист бумаги, и чем раньше заметили проблему, тем быст­рее её можно решить. Вообще же от рож­дения до года малыш проходит мощнейшее развитие, какого не будет больше никогда. Он поворачивается, агукает, садится, ползает, кушает, смеется, плачет, различает горячо и холодно, сухо и мокро, начинает произносить слова. Формируются рефлексы, которыми он будет пользоваться всю жизнь. При этом когда ребёнок только рождается, у него преобладает периферическое зрение, а гаджеты вызывают фокусировку за счёт мельканий и повышенной яркости. И для того чтобы уследить за этим, надо напрягать несформированное до конца зрение.

По её словам, первые годы жизни ребёнок развивает своё правое полушарие, формирует ощущения. Левое полушарие – это база данных, где будет храниться вся информация. Подошел ребёнок к столу – посмотрел, пощупал, понюхал, лизнул, собрал всю сенсорную информацию с объекта правым полушарием и «отправил» полученные данные в левое. Когда в следующий раз он увидит стол, ему с левого полушария придёт ответ, что это такое. Какие сенсорные ощущения ребёнок может получить от телефона?

– Он должен все щупать, пробовать на вкус, пытаться дотянуться, доползти до интересующего объекта. Ползание – это вообще один из важнейших навыков у малышей. Когда запускается ползание, формируются границы в пространстве: где начинаюсь я и начинается другой предмет. Впоследствии этот навык проецируется на людей: где мои границы и границы другого человека, – отмечает Анна. – Сегодня дети через одного пропускают данный этап развития. И родители говорят об этом с гордостью, им кажется это здорово, что малыш сразу пошел. А на деле все наоборот. Впоследствии этим детям сложнее в обучении и общении. Ребёнок нарушает границы чужие и не чувствует своих, часто про таких говорят – бестактный, выскочка. А все потому, что он не сформировал этот навык на определенном этапе, потому что скорее всего лежал в коляске с телефоном.

Вот и получается, что ребёнку вместо необходимого формирования навыков и рефлексов дают в руки телефон. А потом хватаются за голову и срочно отдают чадо во всевозможные секции и «развивашки», предъявляя к нему завышенные требования, пытаясь нагнать в срочном порядке упущенное.

Назад в будущее

По словам нейропсихолога, ребёнок должен пройти своё детство. А к высшим психическим функциям взывать рано. Ему надо дать возможность побыть ребёнком. Телефоны – это взрослая функция обрабатывания информации. Частая смена кадров вызывает возбуждение в зрачке глаза, и информация о возбуждении идёт в мозг, он не может схватить всего.

– Дети чуть постарше должны бегать, заниматься спортом, лазать, прыгать, скакать, на качелях качаться. А ведь сейчас многие ребятишки даже не умеют качаться на качелях! Прям эпидемия какая-то. Хотя качели формируют вестибулярный аппарат и мотивацию. Когда ребёнок начинает раскачиваться, он отталкивается, грубо говоря диафрагмой и формирует импульс со спины. Этот импульс начинает работать, когда дети становятся подростками и «петушатся», толкаясь грудной клеткой. Толкания и формирование этого навыка идёт с давних времен. Иначе диа­фрагма сворачивается, импульс не развивается, и ребёнок так и остается в зрительской позиции, а не в позиции участника, – сетует собеседница.

Впрочем, проблемы на этом не заканчиваются. Заметив отсутствие стремления к социализации, «заботливые» родители спешно отдают ребёнка в команд­ные виды спорта. Это хорошо, но с определенного возраста. Ведь ему для начала надо разобраться со своим телом.

Теперь возьмём тему ближнего окружения. Последовательность такая – я, я и мама, я и мои близкие родственники, я и садик, я внутри города и так далее. Ребёнком должно быть прожито все это и по очереди. Так же, как и изучение всех систем и возможностей своего организма. Вестибулярную, обонятельную, осязательную, слуховую системы – все это маленький человек должен изучить.

– Видит цветочек, до него надо добраться, понюхать, потрогать, попробовать – сформировать ощущение, а при цифровой зависимости формируется только левополушарное представление, номинативное. Он «не прожит», этот цветочек. И мы навязываем детям взрослую стратегию – информативную, вследствие чего они становятся эмоционально неустойчивы, не знают, как реа­гировать правильно на цветочек, что с ним делать, потому что он залился им в мозг через телефон на уровне напряжения зрительного анализатора, – уточняет Анна.

Телесное ориентирование

Оба специалиста сходятся в одном – нельзя просто отобрать и наказать. Ведь родитель сам, по сути, виновник пагубной зависимости, ему и решать возникшую проблему. А решать надо только предоставлением альтернативы, мудростью, терпением и любовью. Очень важно проводить время вместе с ребёнком, ходить в походы, дышать свежим воздухом, развивать его и духовно, и творчески.

– У ребёнка должно сформироваться целостное восприятие всех систем. Не только через зрение. В «Майнкрафте» он может построить дом, жуков и бабочек в телефоне посмотрит. А эмоцио­нальный интеллект от этого не сформируется! Век «цифры» и информации стирает эмоциональные краски. Дети и подростки не знают, как реагировать правильно, замещают одну эмоцию на другую и часто не понимают, чего они хотят, – рассуждает эксперт. – Родителям надо помнить про главное правило – тело собирает информацию, голова обрабатывает. А у нас голова профессора Доуэля получается: наверху голова, внизу аквариум. Нормотипичного ребёнка можно загнать в цифровую зависимость за считанные месяцы, и он мало чем будет отличаться от аутис­та. Но если взять под контроль использование гаджетов родителями, то и дети отвыкают от них легко, главное – дать альтернативу. Рисуем, лепим, болтаем, читаем, собираем конструктор, делаем бумажные самолётики, мастерим табуретку.

Особое место в излечении от цифровой зависимости занимает и физическая активность. Согласитесь, что у подростков, занимающихся спортом, нет инфозависимости. У них здоровый физиологический интерес, физическая актуализация, правильный адреналин, направленный на победу и дос­тижения. Дети замотивированы другим. Идейная занятость, духовная, когда есть лидер, за которым хочется идти. Особенно это важно для мальчиков. Занятия спортом формируют понимание границ своих и окружающих. У этих детей есть уважение, чувство контроля за счёт того, что тело проработано.

А инфозависимые толкутся на месте, им бы ещё детские потребности отработать. Но находить правильную занятость надо до той поры, пока ребёнок ещё в тесном общении с родителями, когда он к ним прислушивается. Взрослея, подростки в любом случае будут искать приключения, а имея здоровое увлечение, это уже не представляет опасности.

К сожалению, многим родителям очень удобна эгоистичная позиция, чтобы ребёнок засел в телефон или за компьютер. Вроде вредно, но зато не переживаешь. Только вот из таких домоседов и вырастают диванные эксперты, не умеющие общаться взрослые и главные потребители услуг психотерапевтов.