Нужно ли возвращать в Казахстан выведенные за рубеж активы олигархов?

Нужно ли возвращать в Казахстан выведенные за рубеж активы олигархов, продолжать ли субсидировать кредиты населению и бизнесу, станет ли закон о банкротстве физлиц эффективным инструментом и нужно ли запрещать банкам, получившим госпомощь, выплачивать дивиденды своим акционерам? Ответы на эти вопросы искали участники прошедшего 2 марта в Алматы CFO Summit 2023.

Вернуть активы, не потерять инвесторов

Дискуссию модерировал банкир и финансист, член совета директоров Bereke Bank Галим Хусаинов. Первый вопрос он адресовал директору центра экономического анализа «Ракурс» Оразу Жандосову: «В обществе есть мнение, что если олигархи вернут все выведенные деньги и полученные нерыночными методами активы, то это существенно улучшит жизнь населения. Я с этим не совсем согласен, считаю, что это негативно скажется на инвестиционном климате Казахстана. По вашему мнению, нужно ли удовлетворять этот социальный запрос и активно возвращать активы?»

Ораз Жандосов ответил, что любой разовый возврат не решит системных проблем, если общую ситуацию в стране не исправлять другими методами. «Будет плюс-минус сколько-то миллиардов долларов. Но это не ответ на вопросы социального и экономического развития, – считает он. – Если в старом Казахстане при приватизации государственных активов были нарушены законы страны, то, наверное, юридически вернуть их возможно. Если что-то вернут, то это хорошо. Повлияет ли это на текущую деятельность? Не обязательно. Мы знаем много случаев, когда собственники [предприятий] частного сектора менялись, но это особо не сказывалось и не улучшало функционирование [этих предприятий]».

По мнению Ораза Жандосова, если и возвращать активы, то лучше делать это быстро и один раз, по чётко оговоренным законом процедурам и в чётко обозначенный период времени. «И делать это нужно открыто, в том числе публикуя все материалы, которые рассматриваются правительственной комиссией, – обозначил спикер первый важный, на его взгляд, момент. – Второе: государство должно сразу обозначить, что не собирается держать эту госсобственность и намерено вернуть её в частный сектор через транспарентную приватизацию. Третье: то, как власть отвечает на те вопросы, которые вы задали, и на миллион других вопросов – это главным образом и влияет на инвестклимат».

Комментируя эту тему, председатель правления Halyk Bank Умут Шаяхметова высказала мнение, что к вопросу возврата выведенных за рубеж денег нужно подходить аккуратно – чтобы не нарушить инвестклимат Казахстана и законодательные акты, которые работали 15-20 лет назад, и не пытаться задним числом пересмотреть те или иные проекты. Инвесторам важно, субъективно или объективно рассматривают их бизнес. «Сейчас есть тенденция: казахстанские владельцы или инвесторы пытаются выйти с этого рынка, а заходят [вместо них] не всегда дружественные инвесторы, у которых есть деньги. Мы не знаем, как через год-два будет развиваться наша экономика при таком, немного хаотичном, где-то оппортунистическом входе. Заработают ли эти деньги, какую пользу они принесут? Нужен взвешенный подход», – поделилась мнением Умут Шаяхметова.

Тем, кому нужнее

Следующими на очереди были вопросы кредитования. «Нацбанк старается сдерживать инфляцию с помощью высокой базовой ставки. Но у населения и бизнеса есть очень большой запрос на льготные, дешевые кредиты. Госпрограммы продолжаются, хотя председатель Нацбанка заявил, что это все является макроэкономической ошибкой, за которую население сейчас расплачивается высокой инфляцией. Нужно ли продолжать субсидировать кредиты бизнесу и населению?» – обозначил Галим Хусаинов первый из этой серии вопрос.

«Высокая инфляция – это глобальная тенденция. Казахстан сильно зависит от импорта, у нас много внесенной инфляции за счёт импортного товара. Но при этом я согласна с тем, что некоторые программы и определенные виды банковского кредитования только разгоняют инфляцию», – ответила Умут Шаяхметова. Она пояснила, что имеет в виду потребительские займы: они в основном тратятся на покупку импортных товаров.

«Это не ново, но нужно, чтобы государство как можно меньше вмешивалось в экономику, – продолжила спикер. – Сейчас идёт много разговоров о ликвидации в Казахстане монополий и, скажем так, «олигархополий». Но я вижу другую тенденцию: выстраиваются государственные монополии. Программы идут с 2009 года, мы говорим о ручном управлении экономикой и никак не можем слезть с этой иглы. Моё мнение: нужно, чтобы субсидии и кредиты по низким ставкам предоставлялись выборочно, адресно, по приоритетным направлениям».

Сейчас, говорит глава банка, дешевые деньги зачастую получают даже те компании, которые в этом не нуждаются: они просто подходят по ОКЭД и пользуются этим. «Вот льготное автокредитование. Заявки были поданы за 18 секунд. Возможно, эти дешевые автомобили нужно было дать опять-таки адресно тем людям, которые больше нуждаются, а не так: кто сумел «прицепиться» в рамках онлайн-кредитования [тот и получил]», – высказала мнение Умут Шаяхметова.

«Использовать аспирин от любой боли»

Со следующим вопросом Галим Хусаинов обратился к председателю правления Евразийского банка Ляззат Сатиевой. «Ваш банк активно выдает потребительские и автокредиты. АРРФР активно продвигает идею снижения потребительского кредитования путём установления различных барьеров – предельных ставки, сокращения принимаемых в расчет коэффициента долговой нагрузки доходов и т.д. Поддерживаете ли вы эти инициативы? Есть мнение, что это увеличивает монополию отдельных игроков и ещё больше ухудшает ситуацию».

Ляззат Сатиева ответила, что поддерживает регулятора в его опасениях и желании сохранить порядок в банковской системе. «Но, с другой стороны, законы рыночной экономики показывают себя лучше, чем любое госрегулирование. На мой взгляд, должен быть баланс», – сказала она. По её мнению, некоторые решения принимаются по принципу «использовать аспирин от любой боли». «Это когда регулирование распространяется на всю прослойку населения, пользующуюся потребительскими кредитами, но мы пытаемся решить проблему определенного круга лиц, использующих потребкредиты как источник доходов, которые они недополучают или не имеют способности получить в экономике, – привела пример спикер. – Мы за определенные действенные методы, но хотелось бы, чтобы они были точечными и взвешенными».

«Банкроты» затянут банки в гэп

Галим Хусаинов обозначил следующий проблемный вопрос: одна из причин низкого кредитования населения и бизнеса – достаточно лояльное к проблемным заемщикам законодательство. «В Казахстане суды и госорганы занимают позицию защиты проблемных заемщиков. Сейчас банкам, например, нельзя участвовать в торгах, имущество можно выкупать только за 75% от оценочной стоимости, а как работают оценочные компании – всем известно. Недавно приняли закон о банкротстве физлиц. Со стороны финсектора он встретил неоднозначную реакцию. Этот закон и другие ужесточения по взысканию имущества своевременные и актуальные или это очередной метод списания задолженности за счёт БВУ?» – спросил модератор.

Умут Шаяхметова заметила, что сейчас регулирование переходит от формата «за кредитора» в формат «за заемщика». И сегодня юрлицам, бывает, выгоднее взять кредит, десятилетиями судиться с банком, начать процедуру реабилитации, продолжать работать, генерировать прибыль и при этом ничего не возвращать банку. «Такие случаи есть, и они массовые. Банкам достаточно сложно. Нам уже сложнее выдавать новые кредиты», – говорит топ-менеджер.

«По физлицам новый закон – о банкротстве – вступает в силу в марте. Пока мы не можем оценить эффект, но понимаем, что позиция в этом законе «за заемщика»: заемщик может сам себя объявить проблемным и не гасить задолженность. Да, наверное, нужно законодательно защищать заемщиков, попавших в реальные проблемные ситуации. Но, как правило, банки в таких случаях вместе с ними смотрят, как можно реструктуризировать, пролонгировать, облегчить заем, – поясняет спикер. – Но что мы увидим, когда закон о банкротстве начнёт действовать… Уже появились фирмы-«помогайки», они обзванивают, рассылают смс, призывают обращаться к ним, обещают научить, подсказать».

По данным Умут Шаяхметовой, за 2022 год прирост NPL по сектору в абсолютных цифрах составил примерно 20%, в относительных – немного, примерно 3-4%, но только за счёт сильного роста кредитного портфеля. Банкир считает, что закон о банкротстве может принести временное облегчение каким-то заемщикам – даже не проблемным, а тем, кто попытается представить себя таковыми. Но они, таким образом, ограничат себя в получении новых займов в будущем. «И у нас обязательно появится гэп – когда люди, объявившие себя банкротами и потерявшие возможность в течение следующих пяти лет взять кредит, будут ходить, шуметь, добиваться, выбивать. И государство, наверное, опять пойдет им навстречу: примет какие-то послабления, скажет банкам кредитовать их, только не через пять лет, а через год», – предполагает спикер.

Дивиденды по правилам

Ещё одна тема, которую предложил обсудить Галим Хусаинов, – готовящийся запрет на выплату дивидендов банками, получившими госпомощь. «Государство оказывало помощь банковскому сектору различными способами, не только выкупом облигаций: списывало ипотечные кредиты, раздавало деньги по потребительским займам, размещало депозиты по нерыночным условиям в некоторых банках. Но при этом не все банки участвовали в программе повышения финансовой устойчивости банковского сектора, запущенной в 2017 году. При этом есть банки, которые ещё остаются в этой программе, и есть те, кто уже вышел. И также есть небанковские организации, которые тоже получали помощь, но по ним запрета такого нет. Должна ли эта практика распространяться на всех, кто получал госпомощь и сейчас этим пользуется, или только на банки, которые участвовали в госпрограмме 2017 года?» – обозначил вопрос модератор.

Ляззат Сатиева ответила: «Вопрос по адресу – мы участвовали в программе оздоровления в 2017 году, и вопрос с перчинкой». Она рассказала, что банк как участник этой программы принял обязательство не выплачивать дивиденды акционерам, и в целом за 28 лет выплатил примерно 6 млрд тенге в качестве дивидендов при уставном капитале более 60 млрд тенге (на это была «воля акционеров»).

«Мне кажется, если мы хотим выплату дивидендов запретить банкам, которые участвовали в программе оздоровления, то лучше это так и прописать в постановлении АРРФР (его опубликовали для обсуждения в начале января – F). Это будет прозрачно и открыто, и всем будут понятны правила игры, – сказала спикер. – В разработанном НПА речь идёт о том, что банки должны согласовывать выплату дивидендов, если они пользовались помощью государства. Но помощь, как уже говорилось, была различного рода. Информация об этом есть практически в открытом доступе, тем, кто может сложить один плюс один, все понятно, какая часть помощи в какой банк ушла. Нам просто хотелось бы прозрачности в вопросе [определения тех, кого ограничат в выплате дивидендов]».

Ляззат Сатиева добавила, что не видит «какого-то негатива» в том, что банк получал госпомощь. «Мне кажется, во всем мире сложно найти финансовый институт, который так или иначе, даже путём размещения средств государства, не получал бы помощь, – отметила она. – Мы привыкли, что если есть вопросы в обществе, то они задаются банкам. Однако госпомощь присутствует и в других отраслях. Давайте говорить обо всех отраслях, где она есть, – опять же, если мы считаем, что госпомощь – это плохо, или если государство считает, что оно должно все контролировать. Вопрос глубокий».