Жизнь фронтовика, казправдинца Александра Егорова была словно роман, а его книги – о настоящей жизни

– Такое впечатление, что вокруг Егорова кружил энергетический торнадо, – поделилась воспоминаниями учитель из города Алтая Альфия Каримова. – Однажды на майские праздники мы попросили его съездить с нами на Бухтарминское водохранилище – нашлись спонсоры, подарившие подросткам однодневный отдых. Дети неблагополучные, состоящие на учёте, не видевшие в жизни ничего светлого. Отъявленные циники. Александру Ивановичу было уже за 80, я думала, что он откажется. А он сразу согласился! И то, что на той встрече произошло с подростками, можно назвать чудом.

Педагоги привезли примерно десять 16-летних парней и девушек. Ребята попинали мяч, поиграли в настольный теннис. Ближе к вечеру учителя собрали их за чайным столом. Подростки поняли: настала воспитательная часть. На лицах сразу появилась скука, они лениво развалились на стульях.

«Давайте, ребятки, налегайте на мёд, – весело вдруг предложил Егоров. – У меня фронт как раз с мёда начался». Молодежь переглянулась. «Отец ушел воевать, – продолжил писатель, – а колхозную пасеку оставил на меня. Мне 15 лет. На двух соседних пасеках сторожа отправились на ноябрьский праздник в деревню, меня попросили присмотреть за омшаниками. И так они и не вернулись».

Зима 1941–1942 годов стояла лютая: то снег, то 40-градусные морозы. Тайга в бывшем Зыряновском районе – сегодня районе Алтай – это полюс снега и холода. Омшаники нужно было расчищать, в сильные морозы прикрывать отдушины, при потеплении открывать. Парнишка бегал на лыжах от одной пасеки к другой, по 15–20 км. Быстро закончились сухари. Какое-то время выручал запас муки – пек лепешки. Когда все продукты закончились, начал охотиться. Ловил грызунов, отваривал, подвяливал на углях. чтобы хоть немного отбить запах. И так продержался несколько месяцев.

Лица подростков оживились. Ребята скинули капюшоны, под которыми прятали глаза. Посыпались вопросы: «Страшно было одному в тайге?», «Почему не вернулся домой? На лыжи – и в село…»

– Но тогда погибли бы пчелы на трёх пасеках, – объяснил Александр Иванович. – А в колхозах за мёд отвечали головой, его включали в провиант для армии. Я сказал себе: пока мои односельчане отдают жизнь на передовой, мой фронт здесь. Я не мог подвести земляков.

Вазочки с мёдом быстро опус­тели. Из рук в руки передавали книгу Егорова «Таежный затворник» о той самой зимовке в первый страшный год войны. Возможно, молодые люди никогда раньше не смотрели с таким интересом на книжную обложку, не листали томик. «Все, что здесь написано, чистая правда, – заметил автор. – Я ничего не придумывал».

«А вы были на войне? Страшно было в бою?» – продолжились вопросы.

На войне был. Александра Ивановича как отличного стрелка зачислили в отдельный штурмовой батальон 49-й армии. Шел 1943 год, парню едва исполнилось 17. Свой первый бой он принял на территории Белоруссии в ходе операции «Багратион». Бойцов штурмовых подразделений называли смертниками – их бросали в атаку, они прорывали укрепления противника. Сражения, дороги, знакомства, потери, окопы, обстрелы…

Писатель посвятил солдатским будням роман «Шла война народная», повесть «Отдельный штурмовой», множество рассказов и стихов. «Я ничего не выдумывал в своих произведениях, – ещё раз повторил ветеран. – Все факты настоящие, даже фамилии реальные. Жизнь богаче любой фантазии».

Александр Иванович поделился врезавшимися в память моментами: поднялись в атаку, земля от взрывов ходуном ходит, рядом бегут два брата-близнеца. Разорвался снаряд – один брат замертво рухнул, другой упал на него, из виска кровь бежит, дымится… Ещё эпизод: землянку, куда только что забежали бойцы, разнесло взрывом. Кровь, камни, земля, руки-ноги разлетаются…

– Война – это горе и зло, – говорил писатель. – Был ли страх? Конечно, был. Он всегда шагал с солдатом рядом. И была ещё боль за родных, дом, страну. Совесть сильнее страха.

Под Витебском при прорыве обороны юный солдат из Восточного Казахстана получил тяжелое ранение. Долго лечился в госпитале. После выписки в 1945 году его вместе с частью перебросили на Дальний Восток, в Маньчжурию.

Демобилизовался только в 1949 году. Александру 23 года, у него на груди орден Славы III степени, два ордена Отечественной войны.

…Отдых на Бухтарминском водохранилище завершался. Пора было домой, а ребята все не хотели отпускать собеседника. Они не услышали от него ни одной пафосной фразы, ни одного назидания. Ветеран говорил просто, почти по-домашнему. Но в душах подростков словно начал таять лёд цинизма.

«Я прочитаю вам своё стихотворение», – предложил Александр Иванович. Молодежь приуныла – поэзия для них была чем-то непонятным, занудным. Егоров встал, выпрямился, вскинул голову. Вместо пожилого ветерана, человека в годах появился актёр – яркий, эмоциональный, окрыленный. В стихотворении рисовалась картина короткого привала в небольшом селе: солдаты, уставшие от жары и пыли, остановились напиться из колодца и залюбовались юной хозяйкой дома, воплощенной земной красотой…

Каждая строчка была наполнена солнцем, настроением, красками. Подростки слушали с открытыми ртами, глаза светились восторгом.

– Вряд ли после той встречи они полюбили поэзию, но совершенно точно, что ребята стали немножко лучше, – заключила педагог.

Творческая натура

После войны случай привёл Александра Егорова в Барнаул. Он попробовал себя художником-оформителем в театре, стал корреспондентом местной газеты. В 1956 году его первый рассказ «Лесной человек» был отмечен литературной премией. И тогда же начинающий автор вернулся в родной Зыряновский район.

Год за годом прошел все ступеньки от сотрудника «районки» до собственного корреспондента республиканского информационного агентства. В 1974 году бывший фронтовик получил приглашение поработать в «Казахстанской правде» заведующим отделом охраны природы. Благодаря этому биографическому факту сегодня мы знаем, что главное периодическое издание Казахстана ещё полвека назад стояло на защите мира растений и животных.

В 1980-х Александр Иванович был в числе руководителей издательства «Жазушы», в 1990-х работал в журналах «Мысль» и «Ара-Шмель». В эти годы у него вышли сборники повестей и рассказов «Алтайская Одиссея», «Дол березовых туманов», роман «Таежный затворник». Все – о Казахстанском Алтае, его природе, его людях.

– Всегда пытливый, любознательный, внимательный к фактам и событиям, – отозвалась о земляке экс-руководитель отдела культуры Зыряновска Раиса Шульмина. – Он был влюблен в дело, которым занимался. Сам горел энтузиазмом и других зажигал.

Четверть века он прожил в Алма-Ате, а в конце 1990-х вернулся на малую родину, к истокам. В возрасте 70 с лишним лет, вместо того чтобы отдыхать на пенсии, взялся за издание литературного журнала, возглавил творческое объединение. Написал для областной Книги памяти ряд очерков о восточноказахстанцах – участниках войны.

Но главное, чему ветеран посвящал время, – это живые встречи с молодежью. Как подсчитали в Алтае, за 10 лет Александр Иванович побывал во всех школах района, провел сотни уроков мужества! Причём его с одинаковым интересом слушали и дети, и взрослые.

– Он с ходу увлекал рассказами об истории края, знаменитых личностях Восточного Казахстана, – отметила Раиса Шульмина. – Никто не умел так просто и точно передать атмосферу военных лет и рассказать обычными словами об огромном чувстве патриотизма в людях.

С 2008 года с лёгкой руки Егорова в районе Алтай появился фес­тиваль «Золотой Тургусун». Своё название он получил по месту проведения – на берегу таежной речки Тургусун. Писатель задумал его как площадку, где могли бы представить своё творчество литераторы, музыканты, барды, художники. Если первый слет соб­рал около 30 человек, в основном из Алтая, то в 2009-м приехали 400 участников. А дальше счёт пошел на тысячи, причём стали приезжать из разных городов Казахстана, России, Европы. Идея Александра Ивановича стала туристической «фишкой» района.

Когда ветерану «стукнуло» 90, он с гордостью назвал свой возраст вершиной, с которой открывается великолепная панорама. И пообещал взять пик 120-летия. Формулой долголетия называл жизнь в полную силу, насыщенную духовностью.

«Я всегда был влюблен в природу и жизнь, – писал Александр Иванович в одной из своих книг. – Ничто не проходит для нас бесследно. Кадры твоей жизни проч­но хранятся в тебе, как старые киноленты в хранилище. Разница лишь в том, что отснятые ленты фильмов пребывают в покое, а память всё время, даже неосознанно, прокручивает цепь жизненных картин. И тем самым влияет на твои поступки».